Случилось мне уезжать из деревни зимой, в середине декабря. До станции Мста, что под тверской Удомлей, я шёл пешком по просёлочной дороге, и все четыре версты сердился на липнувшую к сапогам топкую грязь, разжиженную распутицей.
Начало зимы выдалось невиданно тёплым, иными днями даже и жарким. Стояло покойное безветрие. Изредка порошило клочковатым снежком, который, едва коснувшись прелой травы, тотчас таял. Поверхность земли казалась влажной и тёплой, будто бы кто-то подтапливал снизу, грел почву съисподни.