Роль семьи и сельской общины в сохранении народных традиций

Русская община
Печать

altИзучение роли и значения традиций в народной культуре невозможно без исследования функций сельской общины, как в области землеустройства, так и в области обычно-правовых норм. В настоящее время актуальным является вопрос об этностабилизирующей роли сельской общины, как института, влияющего на формирование и наследование народных традиций. (1) Данный вопрос в науке остается малоизученным.

 

       В данной статье автор исследует роль сельской общины и семьи в сохранении народных традиций в XIXначале XX на материалах гагаузских сел юга Бессарабии. Необходимо отметить, что землевладение и устройство колоний задунайских переселенцев (гагаузов и болгар) в Бессарабии во многом схоже с принципами устройства русской общины. Поэтому, материалы и исследования по восточнославянским народам в целом приложимы при исследовании вопроса, связанного с жизнедеятельностью и ролью сельской общины у гагаузовболгар). Аналогичные с восточнославянскими народами способы и средства формирования, хранения и передачи традиций через сельскую общину рассматриваются нами как результат типологического сходства, поскольку у гагаузов и болгар, прибывших в Буджак из Болгарии, традиции сельской общины являлись составной частью их уклада жизни на Балканах.

        Рассматривая общину, как производственную единицу, можно сказать, что она объективно способствовала сохранению феодальных пережитков в экономической области. И при капитализме в селе сохранялись значительные общинные пережитки. Община следила за  уравнительностью душевых долей, проводя периодические переделы земли. Тем самым она объективно тормозила процесс социальной дифференциации среди крестьян. Общинная система у гагаузовболгар), постепенно видоизменяясь, дожила до начала ХХ века. (2)

         Выполняя функции хозяйственного регулирования, община разрешала конфликты, возникавшие между членами семьи (отцом и сыном) и выполняла роль негласного арбитра. При отказе отца выделить сыну, причитающуюся ему долю наследства, сельская община со своей стороны стремилась не допустить этого. Одним из методов воздействия на конфликтующие стороны с целью их примирения являлось общественное мнение и Совет старейшин. Община была заинтересована в том, чтобы каждая вновь образованная семья эффективно функционировала в качестве платежеспособного крестьянского хозяйства, способного вносить свою долю налога, возложенного на общину.  

        Другой важной функцией общины являлось сохранение народных традиций. В данной статье сельская община будет рассмотрена нами как субъект воспроизводства традиций, поскольку в ее среде происходило формирование различных локальных вариантов культуры. Семья же выполняла функцию хранения и передачи традиций из поколения в поколение.

       Традиционная жизнь гагаузского села была строго регламентирована. Хозяйственная и внутриобщинная жизнь основывалась на соблюдении обычно-правовых норм и исполнении народных обрядов. На сходах принимались решения о сроках начала и окончания полевых работ, определялось время выгона осенью в поле скота и т.д. (3) Демонстрируя приоритет коллективных интересов над индивидуальными, община тем самым утверждала принцип доверительности в отношениях между членами общины.

       Составной частью внутриобщинной жизни был принцип круговой поруки, который в значительной степени поддерживался российским законодательством. Человек оказывался незащищенным, если за него не поручались односельчане. С другой стороны, община обязана была взять на себя функцию перевоспитания провинившегося. Отказ от осуществления этой функции обозначал, что община отказывалась принять человека в свое общество, т.е. изгоняло его из села. Если обвиняемый, отпущенный под поручительство, убегал и скрывался, то за него несли ответственность члены общины (поручители).

     Одной из важных функций общины являлось воспитание у своих членов чувства солидарности. Реализации данной функции способствовали  общесельские обряды и праздники, которые являлись неотъемлемым компонентом общественной и хозяйственно-трудовой деятельности общины и рассматривались ею как жизненно важные.

      Хозяйственная деятельность, занимающая главное место в жизни крестьян, оказывалась сферой, создающей психологическую напряженность. Соблюдение народных обрядов, праздников и запретных дней всеми членами общины являлось одним из способов снятия этой напряженности. Другим способом восстановления психологического равновесия было совершение специальных обрядов и магических действий от имени всего общества. На общесельских праздниках порядок выполнения коллективных действий каждой социальной группой был строго определен, что формировало осознание единства и целостности общины. 

       В результате жизнедеятельности традиционное общество выработало  определенные нормы, которые жестко регламентировали поведение индивида в будни и в праздники. Сельская община являлась не только производственной единицей, но и особым социально-бытовым механизмом, создающим и хранящим традиции. Сохранение последних поддерживалось силой общественного мнения и использованием различных методов наказания и психологического воздействия, в частности, изгнание человека из села, общественное осмеяние провинившегося и т.д. Допускалась лишь такая форма личной инициативы, которая укладывалась в традиционные нормы поведения.

     Способствуя утверждению коллективного сознания и интересов, сельская община подавляла индивидуальность человека. Каждый член общины должен был действовать по принципу: «престижно делать так, как делают другие люди». Таким образом, общественное мнение способствовало сохранности и преемственности трудовых навыков и традиций, унаследованных от предков. 

        С помощью общественного мнения община формировала определенный стереотип мышления, который оказывал влияние на нормы поведения, на ценностные установки. Считалось, что причиной возникновения природных бедствий  (засух, град и т.д.), обрушивавшихся на село, было нарушение норм нравственности кем-либо из членов общины, например, рождение в селе внебрачного ребенка. Поэтому в прошлом таких женщин изгоняли из села. Согласно народному обычаю, о факте недевственности невесты официально сообщали с помощью специальных обрядовых действий всем гостям, приглашенным на свадьбу, и всему сельскому обществу. (4) Сокрытие этой информации, по народным представлениям, грозило навлечь беду на родственников и всех присутствующих гостей.

         Наиболее важные вопросы нравственно-этического характера рассматривались на особом Совете сельской общины. При отказе парня жениться на девушке, если при этом имело место физическая близость, совет пытался урегулировать этот вопрос, исходя из традиционных норм морали. Для этого использовался метод психического воздействия на человека с помощью общественного мнения (с. Бешгиоз).

       Другим действенным средством воздействия общины на своих членов являлось сочинение песен по поводу событий и поступков, привлекших внимание сельского общества. В них содержалась оценочная характеристика произошедшего события, основывающаяся также на общественном мнении. Это свидетельствует о том, что фольклор выполнял функцию передачи традиционных ценностей. Вместе с тем, в нем отражается процесс формирования и изменения некоторых обычайно-правовых норм.

     Анализ сюжетов гагаузских народных песен и их классификация, данная В.А. Мошковым, показывает, что в конце XIX – начале ХХ в. примерно половина из общего числа песен, относится именно к жанру «песни новейшие, составленные по поводу всем памятных происшествий». (5) Все это позволяет говорить о том, что в этот период у гагаузов активно развивалась народная или так называемая фольклорная культура, которая сохраняла свою функциональную направленность – являлась средством воздействия на членов своей социальной группы с целью соблюдения ими традиционных норм. Характерными ее чертами являются анонимность творчества и утверждение приоритета коллективного над индивидуальным. Таким образом, из поколения в поколение наследовались фольклор, в целом обрядово-праздничная культура народа, шла передача традиций и опыта жизни предшествующих поколений, стариков, предков.». (6)

       Важную роль в сельской общине играла половозрастной иерархия, которая являлась основой коммуникативных связей в ней. Традиционное общество делилось на возрастные группы: молодежь, отцы, старики. Отношения между членами одной группы и к членам других групп определялись особыми нормами:  установленные формы поведения и обращения друг к другу; запрет вступать в брак членам старшей возрастной группы с членами младшей возрастной группы и т.п. (7) Знаки уважения и внимания оказывались в соответствии с фактическим старшинством и позиционным родством. Старшинство женщин, например, устанавливалось по статусу их мужей (по возрасту или по времени изменения мужем социального положения, то есть венчания).

      В повседневном поведении, в системе ценностей сохранялись некоторые нормы и обычаи, унаследованные от прошлого. Составной частью отношений между полами являлось соблюдение в специально установленные дни и праздники сегрегации полов (на праздничных и поминальных застольях, во время танцев (хоро), при богослужении в церкви). В вопросах семейного потребления и организации быта строго сохранялось половозрастное разделение труда (женские и мужские виды работ): «… жатва с помощью серпов являлась почти исключительно женским делом, в то время как кошение составляло занятие мужчин». Широко использовался и детский труд; дети до 10 лет и старше оказывали значительную помощь при молотьбе. (8) Следы деления внутри общины по половозрастному признаку проявляются и в календарной обрядности.

            Процесс сохранения и воспроизводства устоявшихся элементов материальной и духовной культуры осуществлялся с помощью традиций. Важную роль в поддержании и передаче опыта и традиций предшествующих поколений последующим поколениям наряду с сельской общиной играла семья. Именно в семье дети получали необходимые знания и трудовые навыки. Крестьяне стойко придерживались унаследованного опыта и с неохотой вводили новшества, которые могли негативно отразиться на его хозяйстве (например, отказ большинства поселенцев разводить новые породы овец). Часть крестьян смогла преодолеть традиционный стереотип мышления и активно включилась в новые товарно-денежные отношения. В результате введения тонкорунного овцеводства, которое развивалось на юге Бессарабии как торговое, значительно усилился процесс социальной дифференциации среди поселенцев. (9)

       Таким образом, несмотря на консервативность хозяйственного и общественного быта, духовная культура, традиционные воззрения и стереотип мышления постепенно менялись под влиянием времени и изменившихся социально-экономических условий. Поэтому нельзя рассматривать традиции как явление застывшее. Со временем они в известной степени включают в себя некоторые элементы инноваций. Противодействовать этому процессу община была не в силах.

       Рассматривая роль общины в сохранении традиций, российский ученый В.А. Александров отмечал, что «сколь бы сельская община не стереотипизировала культуру деревни, взаимосвязь между социально-экономическими условиями ее жизни и традициями постепенно могла нарушаться. Под давлением извне …, прежде всего социальным и тягловым, сельская община или утрачивала те или иные ранее ей принадлежавшие функции, или во имя своего самосохранения, приспосабливаясь к изменявшимся условиям действительности, трансформировала их.». (10)

      У гагаузов процесс утраты народных обычаев и обрядов происходил в конце XIX – начале XX вв., более интенсивно – начиная с середины ХХ века. Многие обычно-правовые нормы, а также календарные обычаи и обряды дожили до 70-х годов ХХ века. У разных народов этот процесс проходил в различное время. У восточных славян он имел место в XVIII – начале XIX вв.

       Во-первых, на этнические традиции  и на судьбу некоторых обычаев и обрядов значительное влияние оказала церковь. С одной стороны, церковь в известной степени способствовала сохранению традиционной народной обрядности. Несколько видоизменив многие языческие по содержанию обычаи и обряды, она включила их в религиозную обрядность  (например, «курбан» - обряд жертовоприношения животного и др.). По своему содержанию весь народный календарь являлся результатом языческо-христианского синкретизма. Кроме того, церковное духовенство активно приобщало «задунайских переселенцев» (в число которых входили и гагаузы) к систематическому посещению церквей, совершению обрядов причастия, исповеди и т. д. В результате повышалась религиозность переселенцев, которая способствовала сохранению у них народных обычаев, тесно связанных с православным календарем.

        С другой стороны, церковь вела активную борьбу с остатками язычества. Ряд обычаев и обрядов были запрещены церковью, например: обряд вызывания дождя, весенние девичьи лазарские обычаи, пение народных колядок на Рождество, посиделки молодежи вокруг костра в присутствии старших. (11) Запрет священниками народных обрядов и обычаев приводил к тому, что прихожане еще более «держались» за них, но совершали их тайком от священника. (12) В конечном итоге это в известной степени способствовало консервации народных обычаев. Вместе с тем, столь  жесткий подход приводил к конфронтации между священниками и прихожанами.

      Во-вторых, сохранению у гагагузов языка, норм обычного права, традиционного уклада жизни и народных обычаев и обрядов во многом способствовало компактное проживание в сельской местности, общинные начала и общественное мнение.

        В-третьих, в результате замедленного развития капиталистических отношений сохранялись прежние формы ведения хозяйства и общественных отношений. 

        В определенной степени на процесс этнической традиции прямо или косвенно оказывало влияние государство через усиление системы внеэкономического принуждения и физического воздействия. Ряд традиций, относящихся к области обычного права, значительно эволюционировали и в минимальной степени смогли сохранить архаические черты. В значительной степени трансформировались те обычаи и традиции, которые были непосредственно связаны с менявшимися социально-экономическими условиями: обычай наследования, свадебная обрядность (формы заключения брака и др.), типы  и структура образования семьи и т.д. Изменения, произошедшие в области экономики, повлияли на быт, на некоторые ценностные установки, а также на традиционные формы одежды. (13)

       Как показала практика, наиболее устойчивыми оказались танцы, песни, узоры, национальные виды спорта и др., которые были органически включены в более поздний и современный пласт национальной культуры. Хорошо сохранились похоронно-поминальные календанрные обычаи и обряды («Чистого четверга», «Пасхи умерших», Вознесения и др.). Это объясняется страхом людей перед загробной жизнью и верой в воззрение о влиянии умерших на жизнь живых. Изложенное выше дает основание говорить о том, что наиболее консервативной областью народной культуры является духовно-эстетическая область, которая способствовала сохранению традиций и наследовалась комплексно.

       Вместе с тем, как показывает исследование, на территории Бессарабии в результате тесного этнокультурного взаимодействия с соседними народами гагаузы заимствовали некоторые обычаи и обряды, относящиеся к календарной и семейной обрядности, ряд терминов, а также сюжеты народных песен и сказок. В условиях инонационального окружения (на Балканах и в Бессарабии) в механизм трансмиссии культуры был включен этнический фактор в его субъективном проявлении. Многие из обрядов и  традиций, которые заимствовались у соседей, подвергались известной модификации и осмысливались как свои, гагаузские.

       В этот механизм был включен также и религиозный фактор, который служил для членов общины индикатором сохранения народных обычаев и обрядов, доставшихся им от предков, а также традиционных ценностей. Например, в начале ХХ века, в результате активизации деятельности протестантизма, во многих гагаузских селах появились последователи этих сект. Поскольку гагаузы идентифицировали себя по религиозному и языковому признаку (православные христиане, тюрко-язычные), то смена единоплеменниками веры предков вела к утрате ими одного из главных элементов этничности и рассматривалась местным обществом как «измена своим». Это служило поводом к применению членами общины самого сурового наказания для «изменников» – изгнание их из своего общества. 

      Данная форма наказания (остракизм), одобренная на общесельском сходе, применялась в некоторых гагаузских селах вплоть до середины ХХ века (с. Гайдары, с. Джолтай). В с. Джолтай, конфликт удалось урегулировать после вмешательства председателя колхоза, который объявил незаконным решение схода, что и позволило сектантам вернуться назад в село. В с. Гайдары прихожане оказались более непримиримыми. По сообщению информаторов, в их селе до настоящего времени нет представителей каких-либо сект, что объясняется особенностями характера жителей этого села – нетерпимым отношением к проявлению каких-либо форм индивидуальности и традицией сохранения своей самобытности. (14) 

      Приведенные выше примеры можно рассматривать как одну из форм религиозного фанатизма гагаузов. О том, что гагаузы фанатически преданы христианству в восточной его обрядности, говорили многие исследователи начала ХХ века. При этом преданность религии предков сочеталась у гагаузов с религиозной безграмотностью и слабым проявлением внешних форм религиозности (посещение церкви) (15), что объясняется конкретными историческими условиями: отсутствием богослужения на родном языке. Кроме того, на Балканах, во время османского господства, в результате разрушения церквей и др. внешние формы проявления религиозности у гагаузов (как и у болгар) во многом были утрачены. 

       Если религиозный фактор (приверженность христианству) являлся одним из способов обособления гагаузов от близких по языку турок, то сохранение некоторых особенностей в области традиционного быта и национальной одежды и неприятие всего нового позволяло гагаузам поддерживать свою обособленность от болгар, которые по религиозной принадлежности также были православными христианами. Следует отметить, что в последнем случае функцию обособления в большей степени объективно выполнял язык.

      Главную роль в сохранении гагаузской этничности играло общественное мнение, которое уничтожало любое проявление индивидуальности или инновации в этих областях. В.А. Мошков в работе «Гагаузы Бендерского уезда» отмечал, что уважение общественного мнения имеет место в каждом человеческом обществе, «но такой болезненный страх перед ним, как у гагаузов, явление далеко не нормальное и не частое». (16) По его мнению, лишь особые исторические условия (изолированность) способны выработать его в форме, характерной для обществ сектантов.

       Особую роль общественного мнения в гагаузской народной культуре В.А. Мошков объяснял историческими условиями, в которых жили гагаузы на Балканах: «Если в оное время громы и молнии гагаузского общественного мнения были направлены на сохранение их обособленности в среде турок и чистоты их православной веры, то теперь они не имеют другого объекта, кроме новшеств последнего времени.». (17) Даже в начале ХХ века общественное мнение по отношению к таким новшествам как часы или городской костюм было категоричным.

      Думается, что значение и особую роль общественного мнения в традиционной культуре гагаузов нельзя объяснять только как следствие существовавших на Балканах исторических условий. Поскольку на территории Бессарабии гагаузы оказались в новой инонациональной среде, то община с помощью общественного мнения продолжала осуществлять функцию сохранения этничности. Нельзя сказать, что такой способ сохранения этничности характерен только для гагаузов. Он широко распространен у представителей других этнических групп (например, у болгар), которые в результате миграции потеряли связь с представителями основной части своего этноса и компактно проживали в сельской местности. Общественное мнение являлось также одним из средств, использовавшихся традиционным обществом для сохранения своей культуры.

         Рассмотрение механизма трансляции традиций позволяет говорить о том, что данный процесс осуществлялся в малых социальных общностях, в первую очередь в общине и в семье. Пути передачи традиционных ценностей внутри общины и семьи происходили как через общественное мнение, так и через принудительные меры, санкционированные общиной. Значительное влияние на традиции оказывала община, формирующая общественное мнение, в основе которого лежали морально-этические нормы и стереотип поведения людей.

       Сохранение народных традиций было во многом обусловлено уровнем экономического развития, а также социальным строем сельской общины. На процесс сохранения традиций в известной степени влияли церковь, государство и конкретные исторические условия, в которых развивался этнос.

                                              БИБЛИОГРАФИЯ

1. Громыко М.М. Семья и община в традиционной духовной культуре русских крестьян XVIII – XIX вв. // Русские: Семейный и общественный быт. М., 1989; Громыко М.М. Место сельской (территориальной, соседской) общины в социальном механизме формирования, хранения и изменения традиций // СЭ. 1984. № 5; Обсуждение статьи М.М. Громыко «Место сельской (территориальной, соседской) общины в социальном механизме формирования, хранения и изменения традиций». // СЭ. 1984. № 6. С. 53.

2. Маркова Л.В. Сельская община у болгар в XIX в. // Славянский этнографический сборник. Труды Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М., 1960. Т. LXII. С. 6-104. Изд. АН СССР. С. 107.

3. Державин Н. С. Болгарские колонии в России. Таврическая, Херсонская и Бессарабская губернии. София, 1914. С. 35-36, 64.

4. Полевые записи Квилинковой Е.Н. за 2003 г. с. Генерал Кантарджиево (Болгария).

5. Мошков В. А. Наречия бессарабских гагаузов // Образцы народной литературы тюркских племен, изд. В. Радловым. Ч. X. СПб., 1904. С. 285-324.

6. Обсуждение статьи М.М. Громыко «Место сельской (территориальной, соседской) общины в социальном механизме формирования, хранения и изменения традиций». Л.А. Тульцева. // СЭ. 1984. № 6. С. 60, 61.

7. Державин Н.С. Указ. Соч. С. 51.

8. Мещерюк И.И. Социально-экономическое развитие болгарских и гагаузских сел в Южной Бессарабии (1808-1856). Кишинев, 1970. С. 47, 48.

9. Там же, С. 63.

10. Обсуждение статьи М.М. Громыко «Место сельской (территориальной, соседской) общины в социальном механизме формирования, хранения и изменения традиций». В.А. Александров. // СЭ. 1984. № 6. С. 52.

11. Державин Н.С. Указ. Соч. С. 92.

12. Малай К. Приход Чок-Мейдан Бендерского уезда // Кишиневские Епархиальные Ведомости. 1875. № 22. С. 830-843.

13. Державин Н.С. Указ. Соч. С. 48.

14. Полевые записи Квилинковой Е.Н. за 2003 г. с. Джолтай (Молдова).

15. Ciachir M. Religiozitatea g?g?uzilor // Via?a Basarabiei. Chi?in?u,1934. Nr. 3. P. 25.

16. Мошков В. А. Гагаузы Бендерского уезда. (Этнографические очерки и материалы). Кишинев, 2004. С. 189.

17. Там же., С. 190.

                                                                                                   РЕЗЮМЕ

        В статье исследуется механизм трансляции народных традиций у гагаузов вXIX – начале XX в., который осуществлялся через семью и сельскую общину. В этот механизм был включен этнический и религиозный фактор. На сохранение народных традиций  и на судьбу некоторых обычаев и обрядов значительное влияние оказала церковь, традиционный уклад жизни, компактное проживание в сельской местности, общинные начала. Особую роль в механизме трансляции традиций играло общественное мнение.

Опубликовано: Закон и жизнь. январь, № 1. Кишинэу, 2006. С. 51-53.

Нравится